Мемориал

Солнце светило неправдоподобно ярко, так что небо казалось голубым, как на Земле. Карабин оставила байк в полумиле от скалы и пошла пешком. Вокруг сновали мыши, но их было немного. Карабин приблизилась к тени, отбрасываемой скалой, и подняла голову. Порыв ветра опрокинул ее челку назад, взъерошил шерсть и растрепал волосы. Солнце слепило глаза, но через пару шагов выступ на вершине скалы закрыл его. Появились солнечные круги-блики, стали видны лучи.

Что-то особенное было в погоде. Это был обширный участок марсианской пустыни со скалой. Скала находилась если не в центре, то не на окраине точно. Однако ветра, привычного для марсианских пустынь сегодня не было, так легкие порывы, напоминающие о том, что у пустыни своя жизнь, но сегодня у Вас выходной. И солнце... яркое, но не горячее. И небо... почти голубое, лишь к горизонту скромно окрашенное лиловым, как напоминание – Марс. Странной здесь выглядела скала, высотой немногим более тридцати метров. Фактически она имела форму усеченной пирамиды с вытянутым прямоугольным основанием. И как положено нормальной скале, форма эта не была правильной. Скала, как скала, тем не менее, она могла послужить отличной платформой... И послужила.

До основания лестницы, высеченной в скале и ведущей на вершину, осталось метров двадцать. Карабин остановилась. Справа от лестницы виднелись фигуры, неуловимо знакомые. Первой, вырываясь из скалы, едет на байке мужская мышь. Щиток на шлеме открыт, и на его лице угадывается диковатая ухмылка. На нем армейские штаны, футболка с короткими рукавами; жилет и повязка на голове свидетельствуют о принадлежности мыши к FF. Байк имеет обтекаемую форму, переднее колесо скрыто клювом. Мышь низко пригибается к байку – нет, он не едет, он несется. Дальше направо еще один байкер. Она, а это именно ОНА, носит обтягивающую маичку, обтягивающие джинсы и жилет байкера, на руках – байкерские перчатки без пальцев. Щиток шлема опущен, поэтому лица не видно. Она сидит прямо на баке, стандартном для FF, и нельзя точно определить, едет она или стоит. Они те, кто не позволил плутарикам смять Марс одним ударом, они те, кто хранил Марс в течение войны, те, кто поддерживал дух марсианских мышей лишь слухом о факте своего существования, ИХ знают все, ОНИ – герои, ОНИ – Борцы за Свободу. Ну, хорошо, это только полевики, актив FF . Ведь были и другие... Позади байкеров – еще одна мужская мышь. Он стоит на обоих мотоциклах, рискуя упасть из-за кажущейся разницы в скоростях (Карабин ухмыльнулась: "Рухнет, ведь, когда-нибудь"). На нем обтягивающие кожаные штаны и кожаный жилет на голое тело, перчатки. В левой руке – бластер, нацеленный вперед, правой мышь прижимает к груди раскрытый лэптоп, на лице – легкая улыбка. ("Вряд ли Кикстарт катался вот так на двух байках сразу, да еще с бластером и любимым лэптопом подмышкой, но хакеры – важная часть FF, и его надо было куда-то впихнуть". Карабин снова хмыкнула. "Конечно, он не похож на Кикстарт, но для Борцов за Свободу Амазонской равнины это именно он".) Из-за девушки - байкера выглядывает мышонок ("Давайте скажем прямо, он просто висит на байке"). Нельзя сказать, мальчик или девочка. Правой рукой он держится за наездника, левая сжата в кулачок. Его лицо светится счастьем первой поездки. Ему около восьми. Он еще маленький, но он уже Борец за Свободу. Карабин делает несколько шагов вправо, откидывая назад растрепанные ветром волосы. А вот отсюда видно, что девушка - байкер стоит. Одна нога опущена на землю, а к байку прислонился следующий герой. Это мужская мышь, на нем свободная рубашка поверх свободных штанов. Он сидит на песке, скрестив руки, и слева из-за байка его не видно. Перед ним коробка с инструментами, на коробке вырезана "H" в круге. Да, механик-медик, латает и мотоциклы, и мышей. Вообще-то, он сильно тянет на мужскую версию Харлей. ("С ним такая же история, как с хакером. То есть, если бы механик был девушкой, иначе как Харлей ее бы не назвали. Но тут даже дело не в том, что < образ должен быть не конкретный, а собирательный >. Харлей так и не нашли, но ставить ей памятник..." Карабин покачала головой.) В паре шагов от них - следующая группа. Хотя их крайнее положение очень красноречиво, нельзя сказать, что они совсем не играли никакой роли. Мужская мышь, присевшая на одно колено, в правой руке держит вертикально легкую лазерную винтовку. Левая рука – на плече мышонка, взгляд направлен чуть вправо и в бесконечность. Мышонку также около восьми, но, в отличие от маленького Борца за Свободу, этот до смерти напуган и, кажется, сейчас заплачет. Мышонок смотрит чуть влево, туда же смотрит и женская мышь, стоящая за ним. У нее твердый взгляд и короткие волосы. Ее спина не успевает закончиться, как начинается скала. Ноги на ширине плеч в устойчивой позиции, в руках она сжимает плазменный излучатель. Оба взрослых носят армейские френчи. ("Не все в армии были крысами. Хотя я уверена, что эти двое находятся здесь только из-за одной единственной мыши. Большое эго может быть не только у Вина". Карабин хмыкнула, вспоминая армейскую молодость.) Совсем в стороне виднеется фигура еще одного байкера. Крутой байк под Харли Девидсон, простой прикид – косуха да джинсы, шлем. За ним фронт скалы обрывается и байкер вырезан также в профиле – его мотоцикл можно увидеть полностью, а не только переднее колесо. Кто он? Не знаю. Байкер -одиночка. Они встречались на просторах марсианских пустынь не очень часто, прямо скажем, редко. Но проблемы доставляли изрядные и плутарикам, и песчаным налетчикам, и ... армии.

Карабин подошла к ступеням, распложенным слева от скульптур. Ступени у основания были широкими – метров пять, хотя к вершине сужались. Через пару ступенек поднялся ветер, снося назад ее волосы и челку. Впереди Карабин заметила мышь [а кого вы здесь ожидали встретить, плутарика? :-)]... (медленно поднимает голову) Черные сапоги, джинсы, рыжий хвост, [возможно вы догадались, но я продолжу] черный жилет байкера, рыжий мех и волосы, мускулистая фигура. Дроссель шел на несколько ступеней впереди, неспешно, чувствуя каждый шаг. Почти у самой вершины несколько ступеней брали влево и упирались в широкую тропу. Там, за выступами на огромной площадке виднелись мыши, много мышей, доносился шум разговоров. Дроссель взял чуть вправо и через пару ступеней вышел на фронтальную площадку. За высокими стенами его практически не было видно, звуки также не доходили сюда. Здесь никого не было. Перед Дросселем было несколько каменных клумб прямоугольной формы. Они были заполнены землей, и в них уже росли цветы, большинство которых распустилось. Цветы семейства ромашек имели яркую окраску – бордовая сердцевина, лепестки – желтые, оранжевые, красные, бордовые, переливающиеся. Цветы не только росли в клумбах, они были разбросаны по всей площадке, так что создавалось впечатление цветочного ковра. У каждой клумбы стояла каменная плита с названием – именами марсианских городов. Глупо было бы ставить такой мемориал конкретным мышам – это памятник городам. "Эй, - сказал Дроссель, слегка разведя руками, - я пришел... я выжил..."

Конец